Юмор от Denisus
Каталог статей

Категории раздела

КОРОТКО+АФОРИЗМЫ [481]
Афоризмы и ёмкие высказывания
АНЕКДОТЫ [763]
Анекдоты на ВСЕ темы
ЦИТАТЫ ИНТЕРНЕТА [383]
Выдержки инет-переписки
ИСТОРИИ [604]
Реальные и смешные истории
СТИХИ [239]
Смешные стихи
КОРОТКИЕ СТИШКИ [271]
Смешные четверостишия
САМУРАЙСКИЕ СТРАДАНИЯ [36]
Избpанные хоккy и танки
ИГОРЬ ГУБЕРМАН [24]
Гарики на каждый день
АРМИЯ [28]
Армейский фольклор
РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ АНЕКДОТ [138]
Смешные исторические анекдоты
РАСТАМАНСКИЕ АНЕКДОТЫ [33]
РАСТАМАНСКИЕ АНЕКДОТЫ
ВСЯЧИНА РАЗНАЯ [897]
Разная прикольная всячина
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИЗЫСКИ [584]
Прикольные рассказы из жизни
ВИШНЕВСКИЙ и похоже [64]
Одностишия В.Вишневского и под него...

Форма входа

НА САЙТЕ


Онлайн всего: 2
Гостей: 2
Пользователей: 0
Главная » Статьи » ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИЗЫСКИ

Мама Стифлера - Билет на вчерашний трамвай

мама Стифлера


Лидия Раевская.Она же Старая Пелотка.Она же Мама Стифлера

Билет на вчерашний трамвай


 «Лёлик, солнце, я тебя люблю, но замуж не пойду…» — запел мой телефон, и я нажала на зелёную кнопку:


— Ну что, опять код домофона забыл?


— А я его и не помнил никогда.


— Даже так? Тогда пиздуй домой. Ты должен его знать как номер своего паспорта.


— А я и номер паспорта своего не знаю.


— Это меняет дело. Нажимай двадцать шесть…


— Нажал.


— Гы, я тебя наебала. Сбрось двадцать шесть, нажимай четырнадцать, потом ключик, потом… Ты нажимаешь?


— Нет. Ты ж глумишься, сука такая.


— Блять… Послал Бог мудака на мою голову… Не глумлюсь я уже. Нажимай четырнадцать…


— Я уже в лифте, гы.


— Один-ноль в твою пользу, Боков.


Нажимаю на красную телефонную кнопку, и иду открывать дверь.


— Припёрся? — риторически спрашиваю я у четырёх пакетов с рекламой супермаркета «Седьмой континент»


— Не припёрся, а честь тебе оказал великую, дура. Подвинься, я войду… Слушай, ты когда этот сиротский коврик выбросишь, а? Каждый раз как захожу, и его вижу — мне плакать хочется. Тебе новый подарить?


— Подари. А чо ты мне принёс?


Четыре пакета опускаются на пол, и за ними появляется красное лицо Бокова.


— Нихуя и луку мешок. Всё, что просила — то и принёс.


— А почему так много?


— А потому что я не первый год тебя знаю. Щас половина в помойку уйдёт, кулинар, блин.


Хмурюсь.


— А хули тогда ко мне пришёл? Шёл бы в ресторан.


— Знаешь, после двух тортов с кремовыми розочками потом непременно тянет на Бородинский хлебушек.


— Говнюк.


— Я тебя тоже люблю. Иди, пакеты разбирай.


Пока Боков моет руки, я разбираю пакеты. Сметана, масло, сгущёнка, консервированные персики…


— Боков! — Ору куда-то, — Боков! А соду купил?


Слышен звук воды, спускаемой в унитаз, и голос Бокова:


— Блять, у тебя хоть что-нибудь дома есть, а? Муки нету, масла нету, соды, блять — и той нету!


— У меня есть на жопе шерсть. А соды нету. Зачем она мне?


— Действительно. Зачем она тебе? От водянки мозга сода, по-моему, не помогает.


— Это точно. Как вспомню, сколько я на тебя тогда соды перевела — и всё зря…


— А по жопе?


— А по яйцам?


— А поцеловать?


Целую розовую Боковскую щёку, и командую:


— Так, открой мне вон ту банку… Нет, не персики, сначала сгущёнку. Ага… Потом масло возьми, и сунь на десять секунд в микроволновку. Только фольгу сними. И миску вон ту дай.


Энергично взбиваю миксером в миске ингридиенты.


— Боков?


— Что ещё?


— Слушай, у меня мужик новый…


— Ёбаная тётя, как ты исхудала… Кто на этот раз? Где откопала?


— Боков, это любовь. Точно. Я прям уверена. Зовут Петей, познакомились в метро. Там какой-то упырь мне на ногу чуть не нассал, а Петя ему дал…


— В жопу?


— По себе не суди. В гычу.


— Романтично. Уже романтично. Продолжай.


— Не буду. Ты глумишься.


— Держи персики… Блин, ну куда ты грязными лапами за банку, а? Руки вытри… Вот… Да не глумлюсь я. Просто про твоих Петь я восемь лет слышу. И вечно у тебя любовь до гроба.


— Миску возьми. Ага… Вон туда её… Теперь муку отмерь, два стакана. Фартук напяль, испачкаешься… Боков, у тебя чёрствое сердце. И души нет. Я влюбилась.


— Хуй большой?


— Хуй большой. Тьфу, блять… Не знаю я, какой у него хуй. Дай сметану.


— На. Всё с тобой понятно.


Отворачиваюсь, и наливаю жидкое тесто в форму.


— Ничего тебе не понятно. Я — баба. Я имею право…


— Да ты всё подряд имеешь.


— А вот и нет!


— А вот и да!


С грохотом захлопываю дверцу духовки.


— Вот нахуя ты пришёл, спрашивается?


— На тортик.


— Вот сиди, и жди свой тортик, понял? Зараза…


Вытираю руки о полотенце, и прикуриваю сигарету:


— Форточку открой, и сними фартук. Поварёнок, блять.


— Тебе соку налить?


— Налей. Вот почему ты, Боков, такая циничная тварь, а? Скажи мне!


— Нет, Лидка. Я не тварь. Я — твоя совесть.


— Ебала я такую совесть.


— Это точно. Я же сказал, что ты всё подряд…


— Три раза по пьяни нещитово.


— Двадцать четыре. И по трезвому.


— Считал?


— А то ж… Это тебе как жопу вытереть, а вот я…


— Ненавижу.


— И я тебя. Тортик не сгорит?


Выбрасываю окурок в форточку, и бегу к плите.


— Дай прихватку. Да не эту, а вон ту, толстую. Жёлтая у меня для красоты тут висит.


Отворачивая лицо от духовки, вытаскиваю противень.


— Сгорел? — интересуется Боков.


— Хуй тебе. Дай доску разделочную. И нож.


Вываливаю круглый толстый корж на доску, и начинаю осторожно разрезать его на два тонких пласта.


— Лидк…


Молчу.


— Лидосина…


Молчу.


— Ладно, извини. Хуйню сморозил.


Молчу. Снова молчу. Опираюсь двумя руками на стол, и поворачиваюсь к Бокову:


— В том-то и дело, что не хуйню…


— Брось, Лидк. Нормальная ты баба. Петя у тебя? Замечательно. Наверняка Петя этот хороший мужик. Ты меня не слушай, я ж из ревности всё.


Тупо смотрю на пар, поднимающийся из разрезанного коржа…


— Боков, он безработный алкаш…


— Преувеличиваешь небось. Наверное, пиво пьёт по пятницам?


— И по субботам. И водку в воскресенье.


— Ну и я пью. И пиво люблю. И водку по воскресеньям. Сегодня у нас что? Воскресенье? Слушай, у тебя водка есть?


— Не надо, Боков. Я дура. Я знаю…


Тёплые руки на моих плечах. Носом почти ткнулась в остывшее тесто.


— Не плачь. Ты пойми, я ж добра тебе хочу. Я ж сам за тебя в огонь и воду, знаешь ведь…


Шмыгаю носом.


— Добра… А кто в пятом класе мне чуть череп арматурой не проломил, а?


— Опять двадцать пять… Сто раз тебе говорил: я тебя со Скотниковой перепутал!


— Врёшь ты всё, и ссышь ты в тумбу. Скотникова выше меня ростом! И жопа у неё была метр на метр! Как ты нас перепутать мог?


— Ой, не надо ля-ля… Жопа у Ирки была что надо. И сиськи уже тогда клёвые. А у тебя их до сих пор нету.


— Есть!


— Нету!


— Есть!


Злюсь уже.


— Есть. И красивые…


Улыбнулась.


— Боков, и не думай даже…


— Я и не думаю. Я уже пять лет ни о чём таком не думаю.


Поворачиваюсь к нему лицом, и смотрю прямо в глаза:


— Динька… Ты на меня не обижаешься?


— Корж остыл? Давай крем намазывай. Я персики порезал, щас дам.


— Динь, ты не обижаешься?


— Нет.


— Боков… Ты… Ты мой лучший друг. Даже больше. Ты мой брат. У тебя даже улыбка как у меня…


— Это у тебя, как у меня. Я тебя старше на полтора месяца.


— Пусть так. Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю. Вот скажут мне: «Сдохнешь за него?» — я отвечу: «Как нехуй срать!»


— Ну и дура. У тебя ребёнок же.


— Не дура. Вот именно потому ты и не умрёшь. Никогда-никогда. Чтобы я дышала этим говённым московским воздухом, и спокойно растила сына… Я тебя люблю…


— Но замуж не пойду?


Засмеялась, и прижалась к Бокову:


— Знал бы ты, какая песня у меня на телефона на тебя выставлена…


— Догадываюсь. Делай торт. Я сюда жрать пришёл вообще-то.


Быстро размазываю деревянной ложкой крем по коржу, и начинаю выкладывать на него персики.


— Динь, у меня конфорка не фурычит.


— Какая?


— Вот эта, крайняя…


— Отдойди, посмотрю.


Выкладываю второй слой персиков, и, скосив глаза в сторону, наблюдаю за Боковым.


— Отвёртка есть?


— Какая?


— Крестовая.


— Есть.


— Давай. Хотя не лезь, делай торт. Сам возьму. Боже мой, Лида… Я завтра к тебе приду, и подарю тебе набор отвёрток.


— Подари. И коврик.


— Хуй тебе. Отвёртками обойдёшься.


Начинаю украшать торт ананасами.


— Боков…


— Что?


Возится в плите, и на меня не смотрит. Ну и хорошо.


— Боков, а знаешь почему у нас никогда ничего не получилось бы?


— Знаю. Потому что если бы у тебя был хуй — ты была бы Боковым.


— Точно. Мы одинаковые, Динь. Под копирку, блять…


— Хорош оправдывться. Скажи ты прямо: у меня хуй кривой, да?


Роняю на пол кусок ананаса, и смотрю на Боковскую спину:


— Ёбу дался?! Кто тебе такое сказал?!


— Катька моя…


— Плюнь ей в рожу. Охуела она у тебя совсем. Распустил бабу свою, Боков! Хуй ей твой, блять, кривой… Она на себя в зеркало смотрела, чмо тамбовское?!


— Таганрогское… И она не чмо! Ты базар-то фильтруй.


— Да пошёл ты со своей Катей! Я сразу тебе сказала: мне она не нравится! А ты-то развонялся: «Я её люблю, она пиздатая…» Вот живи теперь со своей лимитой, и не жалуйся!


— Да лучше с лимитой, чем с…


— Чем с кем?!


Боков осёкся, и повернулся ко мне лицом.


— Чем с кем?! Отвечай!


— Лид…


— Заткнись. Ты мне ответь: ты на кого намекал, а? Димы нет уже! Умер Димка мой! Ну, давай, скажи! Скажи, с кем я жила? От чего он умер? Ты же знаешь!


Боков кидает на пол отвёртку, и одним рывком хватает меня за руки.


— Успокойся, дурочка. У меня и в мыслях ничего такого не было, ты что?!


— Я что? Я ничего! А вот ты…


И разревелась.


— Тихо-тихо… Шшшшшш… Тихо, родная, успокойся… Господи, за что мне это всё? Успокойся, маленькая…


— Боков… — Всхлипываю, — Боков, тебе-то хорошо… У тебя Катюха есть… А я…


— Ну и у тебя будет. Всё у тебя будет. Не разменивайся ты по мелочам. И не ищи. Само всё придёт.


— После Димки?


— После Димки. Он, вот, смотрит на тебя сверху, и думает: «Какая же у меня жена дура… Её такой хороший мужик тут утешает и любит между прочим, а она ревёт… А Бокову доверять можно, он Лидку не обидит никогда. Никогда-никогда». Вот что он щас думает. А ты плачешь…


— Я не могу, Динь…


— А я знаю. Зато ты плакать перестала.


Вытираю нос салфеткой.


— А я тортик уже сделала.


— Отлично! Ух, щас наебну Лидкиного фирменного тортика… Давай сюда нож! Так, я себе сразу половину отчекрыжу, ладно? Я ещё папе отнесу.


— Отнеси. Как он там, кстати?


— Да как всегда. То дома, то по блядям.


— Всегда по-хорошему охуеваю с твоего папы. Столько лет мужику, а всё по бабам…


— А я с твоего папы охуеваю. Такой мужик, а женился, блять, на твоей маме…


— Это точно. Ешь, давай.


— Ем. Спасибо, торт — отпад. Жалко, редко его печёшь.


— Только для тебя, кстати.


— Знаю. И горжусь этим шопесдец.


Собираю по кухне грязную посуду, подметаю крошки с пола, подливаю Диньке чаю…


— Вот и воскресенье прошло…


— И что? Отличное было воскресенье, кстати. Тортик опять же…


— Динь…


— Аюшки?


— А я тебе всё снюсь, да?


Динька наклоняется над чашкой, и долго-долго пьёт.


Я терпеливо жду.


— Да. Знаешь, мне вот сон вчера опять приснился. Прям кино снимать можно. Снится, что мне двести лет. Прикинь? Все уже забыли об этом, естественно, и вот иду я к тебе в гости. Подхожу к твоему подъезду, и подбираю флешку, на которой твой код домофона записан, чтоб в голову её засунуть. И тут из подъезда выскакивает парнишка. Меня увидел, глазки опустил. «Здрасьте» говорит. Я ему: «Сынок, ты от бабы Лиды, поди?» Да, говорит, от неё… А лет тебе, спрашиваю, сколько? — «Тридцать семь…» И вот стою я, и думаю: «Вот нихуя, сцуко, ничего не изменилось. И Лидка всё так же по молодняку, и я к ней с пивом в гости..» Как в той песне: «И нисколько мы с тобой не постарели, только волосы немного поседели…» И почему-то я весь сон шатался по Москве с авоськой. С натуральной такой авоськой-сеточкой… Вот такой сон, да…


Вожу ладонью по скатерти, и смотрю на свои руки.


— Не постарела?


— Ни капли.


— Дураки мы с тобой, Боков… Ведь всё могло быть по-другому…


— Не знаю. Не думаю об этом. Но, знаешь что?


— Что?


Оторвала взгляд от своих рук, и посмотрела Диньке в лицо.


— Если Катька меня выгонит… Если вдруг она меня выгонит…


Пауза. Я жду, и не тороплю его.


— Я приду к тебе. Жить. Примешь?


Проглатываю ком в горле, и киваю:


— Приму. Но жить ты будешь у меня в кладовке. Идёт?


— Идёт.


Встаю, и начинаю упаковывать в пластиковый контейнер остатки торта. Для Боковского папы.


Упаковала, и торжественно вручила пакет Бокову:


— Контейнер потом верни.


— Обязательно.


— Когда теперь приедешь?


— А когда нужно?


— Всегда.


— Тогда я остаюсь.


— Хуй тебе. Иди к папе. Давай через недельку приезжай, а?


— На тортик?


— Да размечтался. На пиво. Пиво с тебя, хата с меня.


— А ночевать оставишь?


— В маленькой комнате, с собакой. Будешь там спать?


— Буду. Мы с ним давно подружились.


— Ну, тогда дай я тебя хоть поцелую…


Едва касаюсь губами Динькиных губ, задерживаюсь ровно настолько, чтоб успеть отпрянуть в тот момент, когда Динькины губы начнут приоткрываться, и распахиваю дверь.


— Домой придёшь — позвони.


— Хорошо.


— Я люблю тебя, Боков…


— И я тебя. Не скучай.


Я закрываю дверь, и возвращаюсь на кухню.


Я мою посуду и плиту.


Я подбираю с пола обрывки изоленты и отвёртки.


Я вытираю стол.


И почему-то плачу…


© Мама Стифлера



Источник: http://blogs.mail.ru/mail/linda79-79
Категория: ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИЗЫСКИ | Добавил: Denisus (29.10.2011)
Просмотров: 1236 | Теги: прикольные истории, коротко, смешные истории, Мама Стифлера, юмор | Рейтинг: 0.0/0

Понравился пост? Жмякни на кнопочку!

Похожие материалы

Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

ПОДПИСКА

Мы вКонтакте

Закладки

ПОИСК


GLOBAL_BFOOTER$
Юмор от Denisus - это прикольные картинки и демотиваторы, карикатуры и гифки, видео приколы и скрытая камера, коубы и музыкальные приколы.
Интересные новости, шокирующие факты, любопытные истории из мира знаменитостей, а также полезности и лайфаки.