Во время правления императора Александра III некий солдат Орешкин напился в царевом кабаке. Начал буянить. Его пытались образумить, указывая на портрет государя императора. На это солдат ответил: a плевал я на вашего государя императора! Его арестовали и завели дело об оскорблении императора. Познакомившись c делом, Александр понял, что история гроша ломаного не стоит, и начертал на папке: дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, передать Орешкину, что я на него тоже плевал.
Полковник Зас выдавал свою дочь за рижского гарнизонного офицера Ранцева. Полковник кичился тем, что его фамилия древнее, и потому, по его понятиям, Ранцев должен был изменить фамилию на Зас–Ранцев. Не менее кичливый Ранцев, выходец из земли Мекленбургской, поставил на вид Засу, что пришел в Россию с Петром III и что его фамилия знатнее. Однако, поразмыслив, все же согласился на предложение полковника. Весь гарнизон смеялся. Казус дошел до Николая I, который повелел Ранцеву зваться Ранцев–Зас. Свёкор поморщился, но должен был покориться воле императора.
Рассказывают, что однажды один гвардейский поручик по фамилии Кандыба, желая смутить Пушкина обратился к нему: — Александр Сергеевич, а скажите как рифму на рак и рыба. — Дурак Кандыба, — ответил поэт. — Ну нет, — тут пришла очередь смущаться поручику… — а на рыба и рак? — Кандыба дурак, — подтвердил Пушкин.
Однажды баснописец Иван Дмитриев, друг семьи Пушкиных, заметил, глядя на Александра Сергеевича: «Посмотрите, ведь это настоящий арабчик!». На что Пушкин незамедлительно ответил : «По крайней мере, не рябчик!». Намёк на то, что Дмитриев был ряб от следов оспы на лице…
Императрица Екатерина Великая вызывает камердинера: — Хочу сегодняшнюю ночь провести с Ричардом Львиное Сердце. — Но, ваше величество, — недоуменно восклицает камердинер, — ведь он умер несколько веков назад! — Ничего не хочу знать! Или Ричард сегодня у меня, или завтра твоя голова на плахе! Огорченный камердинер долго бродил по дворцу, пока не натолкнулся на театральную афишу с именем "Великий французский трагик Тальма!" Камердинер бросился разыскивать актера. За большие деньги трагик охотно согласился сыграть предложенную роль. Наутро императрица щедро вознаградила камердинера и пожелала: — Следующую ночь хочу провести с Карлом Великим! Камердинер уже знал, к ному ему обращаться. Камердинера опять выручил великий трагик Тальма. Через некоторое время императрица захотела провести ночь с Иваном Грозным. И эту роль Тальма сыграл великолепно. Потом был и Петр Великий. И опять императрица была в восторге. Еще через некоторое время Екатерина вызывает камердинера. — Хочу провести ночь с великим французским трагиком Тальма! Когда послали за великим актером, он сказал: — Я не могу. — Почему же? — Я уже много лет как импотент.
Как–то два офицера, будучи на балу, увидели Пушкина. Желая его поддеть, они спросили: — Как вы думаете, господин сочинитель, как будет правильней звыразиться: «Эй человек, подай стакан воды!» или «Эй человек, принеси стакан воды!» — Для вас, — ответил Александр Сергеевич. — правильнее всего было бы сказать: «Эй человек, веди нас на водопой!»
Император Наполеон, как известно, отличался чрезвычайно маленьким ростом, который даже послужил поводом назвать именем императора один из мужских комплексов. В то же время, император Франции отличался, так же, непомерным сладострастием и любовью к прекрасному полу. Однажды Наполеон, со своим верным полководцем–кавалеристом Мюратом, отправились инкогнито в один из парижских борделей. Бордель–маман, потрясенная высочайшим доверием, всячески старалась услужить их Императорскому Величеству и помогала ему раздеться лично. В результате, знаменитая шляпа Наполеона оказалась повешенной довольно высоко на гвозде, чтобы никто ненароком не перепутал её со своей, не унес по пьяной лавочке, или не помял. Утром Наполеон и Мюрат решили незаметно ускользнуть из борделя. Великан и красавец Мюрат облачился в мундир быстро, а маленький Наполеон никак не мог допрыгнуть до заветной шляпы. Глядя на мучения императора, обескураженный Мюрат спросил: — Сир, возможно ли мне будет Вам помочь? Я всё–таки выше Вас, на целую голову… Наполеон посмотрел на него своим пытливым взглядом и заметил: — Во–первых, не выше, Мюрат, а длиннее! А во–вторых: этот недостаток легко исправить!
| 
